(Конфессиональное.)
Когда у общества есть некий основополагающий документ, неизбежны дебаты о том, как его понимать/интерпретировать. Неважно, Библия это или конституция — базар будет, однозначно. (Многие решения Верховного Суда США, о которых я здесь пишу, ясно иллюстрируют этот факт. Показательны также дебаты среди профессоров юриспруденции о разных теориях интерпретации, которые даже иногда всплывают во время сенатских слушаний по назначению судей: “Вы оригиналист или текстуалист?”) Важнейшая функция системы юстиции — установление общих для всех норм интерпретации, иначе разброд неизбежен, и закон может стать не то что дышлом, а флюгером. Единство тут даже важнее, чем (по любому не одна для всех) “правильность”. (Как сказал один Верховный Судья: “Мы не самый умный суд в стране, просто самый последний.”)
Когда же единство недостижимо, может случиться раскол. Вот и в VIII веке н.э. случилось такое: некому видному деятелю по имени Анан бен Шефат не нравились методы и решения еврейского Верховного Суда (Санѓедрин) в Персии, каковой корпус называется по некоторым причинам Устным Законом (хоть он и записан), и он решил запилить свой Устный Закон, в чём и преуспел. Его последователи получили название “караимы”, и в истории были моменты, когда их было едва ли не больше, чем раввинитов (талмудических евреев или фарисеев).
(Иногда говорят, что караимы не признают Устный Закон вообще, как класс, и интерпретируют Тору буквально. Это, ИМХО, неверно: как упомянуто выше, общество не может обойтись без корпуса общепринятых методов интерпретации, иначе это не общество. Был он и у цедуким (саддукеев), и у других сектантов, кому удалось просуществовать более одного поколения; и караимы весьма споро создали свой Устный Закон. В частности, “зуб за зуб” они интерпретируют не буквальнее талмудистов, а “повяжи знак на руку свою” так и вообще наоборот.)
Многое в караимской юстиции весьма похоже на раввинитскую, но, естественно, появились и отличия. В частности, караимские мудрецы задумались над аспектом теодицеи, который (насколько мне известно) талмудистов не беспокоил вообще: вознаграждает ли Бог животных, которых едят люди, за их страдания? Что Тора открыто разрешает есть (кошерных) животных, и что их ежедневно пожирают другие животные, их не волновало: человек разумен, с него другой спрос, и мало ли что можно? Может, не нужно? Как водится, мудрецы разошлись во мнениях. (Некоторые талмудисты вкратце отметились на эту тему в рамках дебатов с караимами.)
Вопрос тут же перешёл в практическую плоскость: сторонники теории вознаграждения (ТВ) задались вполне талмудическим вопросом, влияет ли мнение резника на эту тему на кошерность зарезанных им животных. Дальше всё было как у нормальных людей — сторонники ТВ (караимы Египта, Сирии, и Израиля) объявили, что если резник не верит в ТВ, то произведённое им мясо некошерно, а противники ТВ (караимы Европы и Византии) столь же яростно заявили обратное. Сохранились жалобы резников, переехавших или приехавших на заработки из Константинополя в Каир, что их допрашивали с пристрастием и не давали работать. Такие дела.
(Большую часть вышесказанного я вычитал в сборнике монографий "Беэрот Ицхак". В Сети инфа тоже есть,
вот, например.)